Записки ИИМК РАН. Вып. 18. СПб, 2018 г. Аннотация
В № 18 «Записок ИИМК РАН» представлены научные работы, отражающие новейшие открытия и исследования в области археологии и древней истории. В разделе «Статьи» А. А. Малютина с соавторами, Л. Б. Кирчо и группа исследователей во главе с М. А. Кульковой публикует новую информация об археологических источниках, полученную современными естественно-научными методами. В работе А. В. Полякова рассмотрен вопрос о выделении локальной группы кротовской культуры, синхронной окуневским памятникам. Анализ антропоморфных элементов изображений на оленных камнях Тувы проведен М. Е. Килуновской и Вл. А. Семёновым. С. Ю. Монахов с соавторами публикует комплекс гераклейских амфор . до н. э. В. С. Синика с соавторами вводит в научный оборот новые материалы раскопок скифского кургана в Приднестровье. В. И. Кулаков в обширной статье рассматривает этнокультурную ситуацию на Янтарном берегу в первые века нашей эры. Серия статей посвящена проблемам древнерусской и средневековой археологии — от сфрагистики и нумизматики (С. В. Белецкий, К. В. Горлов и О. В. Рожнова) и обобщения результатов изучения Выборга (А. И. Сакса) до технологии изготовления железного инвентаря (статья В. Л. Щербакова. Итоги археологических исследований Санкт-Петербурга подведены в статье В. А. Лапшина и Н. Ф. Соловьевой. В разделах «Из истории науки» и «Хроника» публикуются материалы заседаний, посвященных памяти сотрудников Отдела истории античной культуры И. Б. Брашинском и В. И. Денисовой.
The papers included in the 18th issue of the “Transactions of IHMC RAS” introduce recent discoveries and studies in archaeology and ancient history. A. A. Malyutina with co-authors, L. B. Kircho, and a group of researchers headed by M. A. Kulkova publish new information obtained with the use of modern scientific methods. A. V. Polyakov considers the question of singling out a local group of Krotov culture sites, synchronous to the Okunev sites. The analysis of anthropomorphic elements on the deer stones of Tuva and Mongolia is presented in the work by M. E. Kilunovskaya and Vl. A. Semenov. S. Yu. Monakhov with co-authors publish a complex of Heraclean amphorae from Berezan island. V. S. Sinica with co-authors introduce new materials from a Scythian barrow in the Dniester region. T. R. Sadykov describes bone arrowheads of the first half of the I millennium AD from Tuva. The voluminous paper by V. I. Kulakov analyzes the ethno-cultural situation on the Amber coast in the first centuries of the Common Era. A series of papers deals with the problems of Old Russian and Medieval archaeology, including sphragistics and numismatics (S. V. Beletsky, K. V. Gorlov with O. V. Rozhnova), recent works at the early medieval Staraya Ladoga (A. L. Aleksandrovsky with co-authors) and medieval Vyborg (A. I. Saksa), and manufacturing technology of iron artifacts (V. L. Shcherbakov). V. A. Lapshin and N. F. Solovyova discuss some results of recent archaeological works in St. Petersburg. The sections “From the History of Science” and “Chronicle” contain materials dedicated to the memory of I. P. Brashinsky and V. I. Denisova.
СТАТЬИ
RESEARCH PAPERS
Малютина А. А., Кривальцевич Н. Н., Кульков А. М. Особенности обработки и использования костного и рогового сырья стоянки эпохи неолита Кузьмичи 1 (бассейн р. Припять, Республика Беларусь)
Ключевые слова: неолит, стоянка Кузьмичи 1, кость, рог, клык кабана, болотная черепаха, технология обработки, функциональный анализ, трасология.
В рамках экспериментально-трасологического метода изучена технология обработки и использование 20 костяных изделий неолитического поселения Кузьмичи 1 (Любанский р-н, Минская обл., Республика Беларусь) (IV — начало II тыс. до н. э.). По результатам проведенного анализа были идентифицированы: костяная проколка, строгальный нож из клыка кабана, подвеска из кости или рога, костяной наконечник дротика, орнаментированные миски-чашки из панциря болотной черепахи (рис. 1; 2). В технологии обработки костного материала использовались: раскалывание; продольное расщепление и поперечное разламывание по предварительно вырезанным пазам; термическая обработка (вываривание); строгание и скобление кремневыми орудиями; абразивная шлифовка; сверление отверстий; нанесение кремневым орудием декоративных нарезок (рис. 5, 2). Уникальной особенностью стоянки Кузьмичи 1 является украшение нарезным орнаментом и, по всей видимости, использование в качестве посуды панциря болотной черепахи. Необычной для восточноевропейских памятников неолита является технология оформления аккомодационной части ножа из клыка кабана в виде просверливания отверстия и выделения черенка (рис. 1, 1). Судя по костным остаткам, производство костяных изделий происходило непосредственно на стоянке. Полученная информация расширяет и дополняет сведения о хозяйственно-культурной специфике как отдельного археологического памятника, так и эпохи неолита для территории современной Беларуси в целом.
Malyutina A. A., Krivaltsevich N. N., Kulkov A. M. Special aspects of processing and use of bone and antler raw materials at the Neolithic site Kuzmichi 1 (the Pripyat basin, Republic of Belarus)
Keywords: Neolithic, Kuzmichi 1 site, bone, antler, wild boar tusks, fresh-water turtle, processing technology, functional analysis, traceology.
Processing technology and use of 20 osseous articles from the Neolithic settlement of Kuzmichi 1 (IV — early II mil. BC) in the Minsk oblast of Belarus were studied within the framework of the experimental-traceological method. The accomplished analysis allowed to identify a bone perforator, a plane knife of wild boar tusk, a pendant made of bone or antler, a bone darthead, ornamented cups-bowls made of fresh-water turtle shell (Fig. 1; 2). The osseous materials were processed by means of flaking, longitudinal splitting and transversal breaking along previously prepared grooves, heat treating (boiling), planning and scraping with flint tools, abrasive grinding, drilling, incising (decorative incisions) with flint tools (Fig. 5, 2). Kuzmichi 1 is unique for the presence of fresh-water turtle shell fragments decorated with an incised pattern, that seem to have been used as vessels. Uncommon for the Neolithic of East Europe is also the technology employed to form the accommodation part of the knife made of wild boar tusk (Fig. 1, 1). Judging from bone remains, the production of bone articles took place directly on site. The obtained information enriches our knowledge of the Neolithic economy and culture on the territory of the present-day Belarus.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-9-19
Кирчо Л. Б. О функции так называемых каменных светильников эпохи бронзы на юге Центральной Азии и Среднем Востоке
Ключевые слова: эпоха бронзы, Южный Туркменистан, Южный Таджикистан, Иран, Афганистан, Пакистан, каменные сосуды для приготовления (смешивания) косметики.
Статья посвящена анализу новых данных о так называемых каменных светильниках, без сомнения принадлежащих к выдающимся находкам эпохи бронзы юга Центральной Азии (Южный Туркменистан и Южный Таджикистан) и Среднего Востока (Иран, Афганистан, Пакистан) (рис. 1–3). Изучение состава их содержимого современными физико-химическими методами показало, что они являлись косметическими сосудами. Своеобразие формы, размеры внутренних емкостей и наличие специально подогнанных крышек показывают, что они служили не для хранения косметики, как другие типы каменных сосудов, а для приготовления (смешивания) косметических средств. Такие сосуды, наряду с каменными сосудами для хранения косметики, входили в стандартный набор погребального инвентаря элитарных групп населения второй–третьей четверти III тыс. до н. э.
Kircho L. B.On the function of so called stone lamps from the Bronze Age of South Central Asia and Middle East
Keywords: Bronze Age, South Turkmenistan, South Tajikistan, Iran, Afghanistan, Pakistan, stone vessels for preparing (blending) cosmetics.
The paper deals with the analysis of new evidence about one of the brightest categories of archaeological finds from the Bronze Age of Central Asia (South Turkmenistan and South Tajikistan) and Middle East (Iran, Afghanistan, Pakistan) — so called stone lamps (Fig. 1–3). The study of these objects with the use of modern physical and chemical methods has revealed that they were used as cosmetic vessels. The peculiar form of these vessels, their internal volume, and the presence of carefully adjusted lids show that they, unlike some other types of stone vessels, served not for storing but for preparing (blending) cosmetic substances. These vessels, alongside those that served for storing, were a part of the standard set of burial goods typical of the elites of the second–third quarters of the III mil. BC.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-20-27
Поляков А. В. К вопросу о хронологическом соотношении материалов кротовской и окуневской культур (на примере могильника Сопка-2)
Ключевые слова: кротовская культура, Барабинская лесостепь, окуневская культура, Минусинские котловины, эпоха ранней бронзы, хронология.
В статье рассматривается хронологическое соотношение могильника кротовской культуры Сопка-2/4 Б, В (Барабинская лесостепь) и древностей окуневской культуры Среднего Енисея. В их материалах были выделены сходные культовые изделия и характерные типы предметов: луновидные подвески, диски и мраморные шары с отверстием, костяные колечки с насечками по краю, заостренные с одного края костяные пластинки (рис. 1; 2). Комплекс этих изделий свойствен уйбатскому этапу окуневской культуры, датирующемуся XXVI–XXIII вв. до н. э. В кротовском могильнике Сопка-2/4 Б, В погребения с этими предметами компактно локализованы на его юго-восточном краю. Вторая группа аналогий связана с особой позой умерших (на спине с ногами, согнутыми в коленях и поднятыми вверх), похороненных в укороченных могилах (рис. 3). Подобные захоронения характерны для окуневской культуры, а в могильнике Сопка-2/4 Б, В они составляют тип 2, локализующийся на его юго-западном краю. Прослежена тесная связь таких погребений с изделиями сеймино-турбинского типа, которые появляются на черновском этапе окуневской культуры (XXII–XX вв. до н. э.). Таким образом, кротовская и окуневская культуры синхронны только отчасти. Их не следует рассматривать как части единого блока культур, имеющих общее происхождение и вектор развития. Кротовская культура сформировалась на несколько столетий раньше и немногочисленные параллели с окуневскими материалами прослеживаются только на относительно позднем этапе ее развития.
Polyakov A. V. Towards the question of the chronological relationship between the Krotov and Okunev cultures (with particular reference to the Sopka-2 cemetery)
Keywords: Krotov culture, Barabinsk forest-steppe, Okunev culture, Minusinsk depressions, Early Bronze Age, chronology.
The paper considers the question of chronological relationship between the Krotov culture cemetery of Sopka –2/4 Б, В (Barabinsk forest-steppe) and Okunev culture of the Middle Yenisei region. Their inventories contain similar cult and other characteristic objects, including moon-shaped pendants, disks and perforated marble spheres, small bone rings with incisions on the edge, unilaterally sharpened bone blades (Fig. 1; 2). This set of objects is typical of the Uibat stage of the Okunev culture, which is dated to the XXVI–XXIII cc. BC. As to the Krotov culture cemetery of Sopka –2/4 Б, В the graves with these objects are concentrated in its south-eastern part. One more analogy can be seen in the particular position (on the back, with legs flexed in knees and lifted up) of the deceased buried in the shortened graves (Fig. 3). Such burials are characteristic of the Okunev culture, while at Sopka –2/4 Б, В they constitute type 2, confined to the southwestern edge of the cemetery. These burials have been shown to be closely associated with the Seima-Turbino type objects, which appear at the Chernovo stage of the Okunev culture (XXII–XX cc. BC). If follows hat the Krotov and Okunev cultures are not completely coeval. They should not be considered parts of a single block of cultures, having common origins and developmental trajectory. The Krotov culture had formed several centuries earlier than the Okunev one, and the few parallels it has with the Okunev materials belong to a relatively late stage of its development.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-28-39
Кулькова М. А., Кульков А. М., Кашуба М. Т., Ветрова М. Н., Гаврилюк Н. А., Кайзер Э. Особенности технологии «погребальной» керамики раннего железного века в Северном Причерноморье по данным рентгеновской 3D-микротомографии
Ключевые слова: Северное Причерноморье, ранний железный век, оседлое население, ранние кочевники, микротомография, 3D-модель, поровое пространство, «погребальная» керамика.
В статье рассматривается технология изготовления керамики раннего железного века у мобильного (ранние кочевники) и оседлого населения Северного Причерноморья и прилегающей с севера лесостепи. Высказанная в литературе гипотеза о специальном производстве «погребальной» керамики невысокого качества проверена данными, полученными методом рентгеновской 3D-микротомографии. Для оценки технологических особенностей изготовления керамики использовались показатели оценки пористости: соотношение между открытыми и закрытыми порами в керамике является технологическим параметром, отражающим качество изготовления посуды. Выявлены сосуды из погребений Суворово 5/2 (Suvorove 133), Маяки 1/5 (Maiaky 121), Кут 32/7 (Kut 90) и Лиманцы 3/3 (Lymanzi 106) (рис. 1, 1, 4; 2), которые характеризуются худшим качеством изготовления по сравнению с остальными. Для проверки выбрана керамика высокого качества — образцы с одинаковыми показателями открытой и закрытой пористости: Суворово 6/1 (Suvorove 122) и Глинжень II-Ла Шанц (Glinjeni 10) (рис. 1, 3, 7). Выяснено, что для Glinjeni 10 соблюдался технологический режим изготовления, тогда как технологическая схема для Suvorove 122 нарушалась (рис. 3), что давало более эффектный декоративный облик сосуда. Подобная картина отмечена и для других сосудов из погребений по сравнению с сосудами из поселений (рис. 4; 5). Видимо, в раннем железном веке у ранних кочевников Северного Причерноморья имелась посуда, специально изготовленная для помещения в могилы.
Kulkova M. A., Kulkov A. M., Kashuba M. T., Vetrova M. N., Gavrilyuk N. A., Kaiser E. Technological characteristics of the “burial” pottery from the Early Iron Age of the North Black Sea region as revealed by X-ray 3D microtomography
Keywords: North Black Sea region, Early Iron Age, sedentary population, early nomads, microtomography, 3D-model, pore volume, “burial” pottery.
The paper deals with the pottery making technology of the Early Iron Age mobile (early nomads) and sedentary populations, which inhabited the North Black Sea region and forest-steppe areas adjacent to it from the north. The hypothesis of special production of low quality “burial” pottery is verified with the use of X-ray 3D microtomography. The technological peculiarities of the pottery-making process were assessed on the basis of porosity indexes: the ratio between open and closed pores in ceramics is a technological parameter which reflects the quality of production. The worst quality vessels from the burials of Suvorove 5/2 (Suvorove 133), Mayaki 1/5 (Maiaki 121), Kut 32/7 (Kut 90) and Limantsy 3/3 (Limantzi 106) (Fig. 1, 1, 4; 2) were compared with high quality pottery (specimens with equal indices of open and closed porosity) from Suvorove (Suvorove 122) and Glinjeni II-La Şanţ (Glinjeni 10) (Fig. 1, 3, 7). That had revealed that while Glinjeni 10 was produced in compliance with proper operating practices, in the case of Suvorove 122 the standard requirements were violated (Fig. 3), which made the appearance of the vessel more spectacular. The same picture has been noted for other vessels from burials, as compared to those from settlements (Fig. 4; 5). It appears that the Early Iron Age nomads of the North Black Sea region had vessels designed specifically for being placed in graves.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-40-49
Килуновская М. Е., Семёнов Вл. А. Антропоморфные элементы на оленных камнях Тувы и Монголии
Ключевые слова: оленные камни, Тува, Монголия, херексуры, курганы, раннескифское время, алды-бельская культура.
В Центральной Азии обнаружена серия оленных камней с антропоморфными мотивами (лицо, ладонь или схематичная фигура человека). Они встречаются и на других камнях совместно с изображениями, выполненными в монголо-забайкальском, саяно-алтайском и евразийском стилях (рис. 1–3). Названные мотивы указывают на символику оленных камней, которую толкуют двояко. Согласно первой интерпретации оленные камни представляют собой изображение первопредка или героя-воина или вора, крадущего скот. В соответствии со второй трактовкой оленный камень являлся кенотафом, замещавшим могилу человека.
Kilunovskaya M. E., Semenov Vl. A. Anthropomorphic elements on the deer stones of Tuva and Mongolia
Keywords: deer stones, Tuva, Mongolia, kheregsurs, barrrows, Early Scythian time, Aldy-Belsk culture.
A series of deer stones with anthropomorphic motifs (face, palms, or schematic human figures) was discovered in Central Asia. These motifs can be found also on other stones together with images made in the Mongol-Transbaikalian, Sayan-Altayan and Eurasian styles (Fig. 1–3). The motifs under question point to the symbolic meaning of deer stones, which is interpreted in two ways. According to the first interpretation, the stones represent images of the primal forefather, or warrior-hero, or thief, stealing livestock. The second interpretation treats deer stones as cenotaphs.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-50-59
Монахов С. Ю., Кузнецова Е. В., Чистов Д. Е., Чурекова Н. Б. Комплекс амфор Гераклеи Понтийской из ямы № 41 (1968 г.) на о. Березань
Ключевые слова: амфоры, керамические клейма, Государственный Эрмитаж, о. Березань, археологический комплекс.
В статье рассматривается амфорный комплекс, обнаруженный в 1968 г. в ходе раскопок на участке «Г» на Березани. Яма-склад № 41 содержала 9 клейменых амфор производства Гераклеи Понтийской. На амфорах представлены клейма фабрикантов Архестрата, Рамфия и Дионисия, а также оттиски раннего магистрата Аристокла. Березанский комплекс является редким примером однородного набора керамической тары 390-х гг. до н. э., где временная разница между отдельными амфорами минимальна.
Monakhov S. Yu., Kuznetsova E. V., Chistov D. E., Churekova N. B. Complex of amphorae from Heraclea Pontica, pit No. 41 (1968), Berezan island
Keywords: amphorae, amphora stamps, State Hermitage, Berezan island, archaeological complex.
The publication is devoted to the complex of amphorae discovered in 1968 in the course of excavations in area “Г” of Berezan. Storing pit No. 41 contained 9 stamped amphora produced in Heraclea Pontica. The amphorae bear stamps of Archestratus, Ramphias and Dionysius, as well as earlier imprints left by magistrate Aristokles. The Berezan complex of amphorae represents a rare example of a homogeneous set of ceramic containers of the 390’s BC, where time difference between individual objects in minimal.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-60-68
Синика В. С., Тельнов Н. П., Лысенко С. Д. Скифский курган с детскими погребениями на левобережье Нижнего Днестра
Ключевые слова: левобережье Нижнего Днестра, рубеж IV–II вв. до н. э., скифы, курган, детские погребения.
В статье публикуются и анализируются материалы, полученные при исследовании скифского кургана 6 группы «Водовод» у с. Глиное Слободзейского р-на на левобережье Нижнего Днестра. Курган был сооружен на рубеже IV–III вв. до н. э. и содержал четыре захоронения в ямах. Основное погребение 2 было полностью ограблено в древности. Два впускных захоронения, судя по размерам ям, являлись кенотафами. Яма сохранившегося впускного погребения 1 имела деревянное перекрытие, на котором находились жертвенная пища, абразивный инструмент и кресальный кремень. В самой яме обнаружены железный нож среди костей животных от еще одной порции жертвенной пищи и бронзовый наконечник стрелы. Показательно, что под насыпью находились только детские захоронения, что является в настоящее время вторым, достоверно зафиксированным случаем в Северо-Западном Причерноморье. Сооружение кургана было обусловлено высокой детской смертностью у скифского населения второй половины IV–II вв. до н. э. в Нижнем Поднестровье, что подтверждается большим количеством детских погребений в курганах групп «Водовод» и «Сад».
Sinica V. S., Telnov N. P., Lysenko S. D. Scythian barrow with children’s burials on the left bank of the Lower Dniester
Keywords: left bank of the Lower Dniester, late IV — early III cc. BC, Scythians, barrow, children’s burials.
The paper presents and analyzes materials from Scythian barrow No. 6 of the “Vodovod” group, situated near the village of Glinoe (Slobodzeya district) on the left bank of the Lower Dniester. The barrow was erected at the turn of the IV–III сc. BC and contained four burials in pits. The main burial (No. 2) was completely ransacked by ancient grave robbers. Two inlet burials, judging by their size, were cenotaphs. The pit of well preserved inlet burial No. 1 had wood covering, placed on which were abrasive tools, sacrificial food and a fire-making flint. The pit itself contained an iron knife, accompanied by animal bones from another portion of sacrificial food, and a bronze arrowhead. Remarkably, only children’s burials were under the mound, which for the time being is just the second such case documented in the Northwestern Black Sea region. The building of the barrow was caused by the high child mortality among the Scythians of the second half of the IV–II сc. BC in the Lower Dniester region, as is confirmed by numerous children’s burials in the barrows of the “Vodovod” and “Sad” groups.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-69-79
Садыков Т. Р. Костяные наконечники стрел первой половины I тысячелетия нашей эры в Туве
Ключевые слова: наконечник стрелы, костяной наконечник стрелы, черешковый костяной наконечник стрелы, Тува, городище, Катылыг 5, кокэль, сюнну, сяньби.
Статья посвящена наконечникам стрел кокэльской археологической культуры, распространенной в сюнну-сяньбийское время на территории Тувы (рис. 1). В работе рассмотрена история изучения памятников, анализируются попытки выделения их хронологических горизонтов и территориальных вариантов. В публикации в научный оборот вводятся новые материалы: наконечники стрел из культурного слоя городища Катылыг 5, датированного радиоуглеродным методом второй половиной III — первой половиной IV в. н. э. Этот памятник, расположенный на правом берегу Улуг-Хема (Енисей) в верховьях р. Ээрбек, является первым исследуемым поселением данной культуры. Основные отличия наконечников стрел городища (рис. 2) заключаются в преобладании костяных изделий над железными, причем последние представлены очень редким типом. Два из четырнадцати костяных наконечников имеют форму, не встречавшуюся ранее в Туве (рис. 2, 13, 14). Способ изготовления костяных наконечников первой половины I тыс. н. э. в Туве (рис. 3, 7–14) не связан ни с предыдущей (скифская или сюннуская), ни с последующей (тюркская) традициями. В кокэльских погребениях костяные наконечники не входят в состав погребального инвентаря. Они попали в могилы вместе с телами умерших, вероятно, убитых этими стрелами. Видимо, в рассматриваемое время территорию Тувы населяли различные группы населения, обитавшие в неодинаковых экологических нишах, и племена, освоившие степную зону, не использовали в быту костяные наконечники стрел, в отличие от жителей тайги (памятники Катылыг 5 и Усть-Хадынных 3).
Sadykov T. R. Bone arrowheads of the first half of the I millennium AD in Tuva
Keywords: bone arrowheads, tanged bone arrowheads, Tuva, Katylyg 5 settlement, Kokel culture, Xiongnu, Xianbei.
The paper is devoted to the arrowheads of the Kokel archaeological culture, which existed in the Xiongnu-Xianbei time on the territory of the present-day Tuva (Fig. 1). The author considers the history of the study of the Kokel culture sites and analyzes the attempts to distinguish their chronological horizons and territorial variants. The publication introduces new materials: arrowheads from the cultural layer of the Katylyg 5 settlement, radiocarbon-dated to the second half of the III — the first half of the IV c. AD. This site, situated on the right bank of the Ulug-Khem (Yenisei) in the upper reaches of the Eerbek river, is the first of the Kokel culture settlements that has become an object of archaeological excavations. Worthy of note is the fact that bone arrowheads numerically dominate over those made of iron (Fig. 2), and the latter are represented by a very rare type. Two of fourteen bone arrowheads show a form that has never been found in Tuva before (Fig. 2, 13, 14). The method of manufacture of bone arrowheads which was in use in Tuva during the first half of the I millennium AD (Fig. 3, 7–14) has links with neither the previous (Scythian or Xiongnu) nor subsequent (Turkiс) traditions. The bone arrowheads found in the Kokel burials are not burial goods. They came into the graves in the bodies of people who were probably killed by these arrows. It appears that in the period under discussion the territory of Tuva was inhabited by different groups of people, who occupied variable ecological niches. The tribes living in the steppe zone did not use bone arrowheads, differing in this respect from the inhabitants of taiga (Katylyg 5 and Ust-Khadynnykh 3 sites).
DOI: 0.31600/2310-6557-2018-18-80-88
Кулаков В. И. Начало готского пути в Восточную Европу
Ключевые слова: германцы, Балтия, переселение.
К середине I в. н. э. группы германцев (условно — готы и, быть может, гепиды) заселяют участки запада Самбии. На фазе В2/С1 часть носителей вельбарских традиций переходит пограничную р. Passarge/Paslęk и заселяет «зону страха», разделявшую ареалы готов и эстиев. Одновременно на Янтарный берег прибывает группа скандинавов, явно заинтересованных в янтарной торговле. Скорее всего, именно их прибытие не позволило «вельбарцам» воссоединиться с потомками своих родичей, оказавшихся на западе Самбии в раннеримское время. Этнокультурная ситуация на Янтарном берегу вынудила группы носителей вельбарских древностей начать на фазе В2/С1 движение в юго-восточном направлении, используя часть сложившегося еще в эпоху бронзы Черноморского торгового пути.
Kulakov V. I. The beginning of the Gothic movement to Eastern Europe
Keawords: Germans, Baltic area, migration.
By the middle of the I c. AD groups of Germans (Goths and, perhaps, Gepids) colonized some lands in the west of Sambia. During phase В2/С1 a part of the Wielbark culture people crosses the frontier Passarge/Paslęk river and populates the “zone of fear” between the areas occupied by Goths and Aestii. Simultaneously, the Amber coast witnesses the arrival of a group of Scandinavians, interested in amber trade. In all likelihood, it was their arrival that prevented the Wielbark people from rejoining the descendants of their relatives, who came to the west of Sambia in the Early Roman time. During phase В2/С1 the ethno-cultural situation on the Amber coast forced groups of the Wielbark people to start their movement towards the southeast, partly following the Black Sea trade route that formed as early as the Bronze Age.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-89-98
Александровский А. Л., Лапшин В. А., Григорьева Н. В., Александровская Е. И., Скрипкин В. В. Почвообразование на территории Старой Ладоги в неолите и раннем средневековье
Ключевые слова: Старая Ладога, неолит, раннее средневековье, палеопочвы.
В статье прослеживается история формирования погребенных почв на територии поселения в Старой Ладоге от эпохи неолита до возникновения Ладожского поселения в середине VIII в. н. э. Следы распашки погребенной почвы позволяют поставить вопрос об освоении человеком террасы р. Волхов не только в эпоху неолита, но и в третьей четверти I тыс. н. э., ранее возникновения раннесредневекового поселения.
Aleksandrovsky A. L., Lapshin V. A., Grigorieva N. V., Aleksandrovskaya E. I., Skripkin V. V. Soil formation at Staraya Ladoga in the Neolithic and Early Medieval time
Keywords: Staraya Ladoga, Neolithic, Early Medieval Period, paleosoils.
The paper tracks the history of formation of buried soils at Staraya Ladoga from the Neolithic through the appearance of the Ladoga settlement in the middle of the VIII c. AD. The traces of ploughing recorded in buried soils indicate that the terrace of the Volkhov river might have been developed not only during the Neolithic, but also in the third quarter of the I millennium AD, prior to the emergence of the Early Medieval settlement.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-99-104
Белецкий С. В. Древнерусские пломбы из Старой Ладоги
Ключевые слова: пломбы, княжеские знаки, Ладога, Древняя Русь.
В статье публикуются 52 пломбы и 11 заготовок для пломб домонгольского времени, найденные во время раскопок и при случайных обстоятельствах на территории с. Старая Ладога (Волховский р-н, Ленинградская обл.). Массовые находки пломб разряда II/2 свидетельствуют о широком распространении в Ладоге меховых денег — шкурок, утвержденных великокняжеской пломбой. Наиболее ранними являются пломбы с изображением двузубца Мстислава Великого, старшего сына Владимира Мономаха. Среди княжеских знаков на публикуемых пломбах решительно преобладает группа близкородственных знаков, принадлежавших смоленским князьям второй половины XII — первой четверти XIII в. Найдены также пломбы с изображениями знаков, принадлежавших князьям других ветвей потомков Владимира Святого.
Beletsky S. V. Old Russian seals from Staraya Ladoga
Keywords: seals, princely symbols, Ladoga, Old Rus.
This paper publishes 52 seals and 11 blanks for seals of the pre-Mongol period, found at Staraya Ladoga (including stray finds). Numerous finds of seals belonging to section II/2 testify to a wide use of fur money — pelts marked with the grand ducal seal. The earliest seals are those bearing the image of the bident of Mstislav the Great, the eldest son of Vladimir Monomach. The princely symbols present on the seals published in this paper are overwhelmingly dominated by a group of closely related signs, which belonged to the princes who ruled in Smolensk in the second half of the XII — the first quarter of the XIII c. There are also seals with symbols belonging to other branches of St. Vladimir’s descendants.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-105-132
Щербаков В. Л. Новые данные о технологии изготовления железного инвентаря сельских поселений Угличского течения Волги
Ключевые слова: средневековье, сельские поселения, кузнечные изделия, металлография, технология.
При изучении предметов из железа и стали из коллекций древнерусских сельских поселений Яковлевское 3 и Налуцкое 1 вблизи Углича с использованием метода металлографии установлено большое технологическое разнообразие артефактов. Новые данные отличаются от результатов исследований коллекции синхронного селища Грехов Ручей в 1950-х гг. Предметы из Яковлевского 3 и Налуцкого 1 изготавливали как с использованием кузнечной сварки, так и без нее. Основными поделочными материалами были сталь с неравномерным содержанием углерода и кричное железо. Термическую обработку (закалка и другие виды) использовали сравнительно редко; термообработка сочетается со схемами наварки и многослойных лезвий. При производстве кузнечных изделий, найденных на селищах Налуцкое 1 и Яковлевское 3, часто использовали металлический лом (более 20 % предметов). На нескольких вещах зафиксировано отклонение от оптимальной производственной технологии: перегрев металла, неудачный подбор сырья. На основании особенностей проанализированной выборки выдвинуто предположение о происхождении части бытовавших у сельского населения округи Углича кузнечных изделий из неспециализированных мастерских с невысокой культурой производства.
Shcherbakov V. L. New data on the manufacturing technology of iron artifacts from the rural settlements of the Uglich area
Keywords: Middle Ages, rural settlements, forged products, metallography, technology.
The use of metallography allowed to reveal a great technological variability of iron and steel artifacts from the Old Russian rural settlements of Yakovlevskoe 3 and Nalutskoe 1 near Uglich. The new data differs from that obtained for the collection of the Grekhov Ruchei settlement in the 1950’s. Iron objects from Yakovlevskoe 3 and Nalutskoe 1 were produced both with and without forge welding. Most items are made of steel with varying carbon content and ball iron. Heat treatment (thermohardening, etc.) was used relatively seldom; it is combined with built-up welding. More than 20 % of forged products found at Yakovlevskoe 3 and Nalutskoe 1 are made of scrap metals. A number of objects show deviations from the optimal technology (thermal overload, bad choice of raw materials). The available evidence gives grounds to think that a part of forged items found at rural settlements of the Uglich area were produced in unspecialized workshops with low operating culture.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-133-138
Сакса А. И. Выборг в первой половине — середине XVI в., или каким был город во время Микаеля Агриколы (к 500-летию Реформации)
Ключевые слова: Выборг, средние века, новое время, археологическое изучение, деревянная застройка, материальная культура, Реформация, Агрикола.
В результате планомерного археологического изучения Выборга в последние два десятилетия появились новые данные по ранней истории города и его развитию в средние века и новое время. В достигающей трех метров толще культурного слоя выделяются относящиеся к расцвету средневекового Выборга горизонты деревянной застройки первой половины — середины XVI в. К началу XVI в., когда будущий реформатор церкви и финского языка Микаель Агрикола начал учебу в школе Выборга, город уже сформировался и в нем помимо школы существовали ратуша, городская церковь, монастыри доминиканцев и францисканцев, купеческая гильдия и некоторые другие общественные организации. Сложились городские кварталы со своей застройкой отдельных участков, были проложены главные улицы. Выборг стал одним из городских центров Балтики с единой для всего региона материальной культурой.
Saksa A. I. Vyborg in the first half and the middle of the XVI c., or what the town was like in the times of Mikael Agricola (on the occasion of the 500th anniversary of the Reformation)
Keywords: Vyborg, Middle Ages, Modern Age, archaeological studies, wooden housing, material culture, Reformation, Agricola.
As a result of the systematic archaeological study of Vyborg during the last two decades, new data on both the early history of the town and its development in the Middle and Modern Ages has become available. The thickness of the cultural layer reaches three meters. Of special interest are horizons of wooden constructions dated to the first half and the middle of the XVI c. and associated with the blossom of the medieval town. By the beginning of the XVI c., when Mikael Agricola, the future reformer of church and Finnish language, just started to go to school, the town was already formed and, in addition to the school, it had also its town hall, church, Dominican and Franciscan monasteries, guild of merchants and some other public organizations. There were fully formed urban quarters and main streets. Vyborg became one of the urban centers of the Baltic area.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-139-148
Горлов К. В., Рожнова О. В. Монетный клад Смутного времени из крепости Копорье
Ключевые слова: клад, монеты, Смутное время, крепость, Копорье, жалованье, служилые люди.
В 1970 г. в ходе археологических раскопок в крепости Копорье был найден монетный клад Смутного времени. В составе комплекса насчитывалось 52 монеты, из которых до настоящего времени сохранилась 31. Благодаря фотографии клада, сделанной вскоре после его обнаружения, стала возможной реконструкция его состава (рис. 1). Клад состоит из монет Ивана IV (13), Федора Ивановича (2), Бориса Федоровича Годунова (21) и Лжедмитрия I (8). Еще две копейки могут принадлежать к чеканке либо Бориса Годунова, либо Лжедмитрия I. Размер клада с учетом утраченных монет (всего около 50 копеек) нетипичен ни для капиталов торговцев и ремесленников, живущих в городах, ни для крестьян (от одного до 3–6 рублей). Для интерпретации клада важное значение имеет обнаружение его внутри крепостных стен, что позволяет увидеть во владельце служилого человека, несшего службу в гарнизоне Копорья. Денежное жалованье стрельцов «городовых» составляло 50–75 копеек в год, так что обнаруженный в Копорье клад представляет собой, вероятнее всего, жалованье служилого человека, сокрытое в начале XVII в. и оставшееся невостребованным.
Gorlov K. V., Rozhnova O. V. Coin hoard of the Time of Troubles from the fortress of Koporie
Keywords: hoard, coins, Time of Troubles, fortress, Koporie, salary, servicemen.
A hoard of coins dating from the Time of Troubles was found in 1970 in the course of archaeological excavations in the fortress of Koporie. Originally the hoard included 52 coins, but only 31 of them are available for study now. The photograph of the hoard made soon after its discovery allowed to reconstruct its original content (Fig. 1). The hoard consists of coins of Ivan IV (13), Fyodor I Ivanovich (2), Boris Godunov (21) and False Dmitry I (8). Two more coins might have been minted under either Boris Godunov or False Dmitry I. The sum of money found in the hoard (just about 50 kopecks, taking into account lost coins) is too small to think it was hidden by a merchant, a craftsman or even a peasant. The location of the hoard inside the fortress walls suggests that its owner was a serviceman from the Koporie garrison. The fact that the year salary of a rank strelets (rifleman) was 50–75 kopecks makes this supposition even more feasible.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-149-157
Лапшин В. А., Соловьёва Н. Ф. Проблемы сохранения культурного слоя в условиях мегаполиса на примере Санкт-Петербурга
Ключевые слова: археология нового времени, Санкт-Петербург, сохранение культурного слоя.
Археология нового времени долгое время находилась на периферии внимания исследователей. В статье на примере раскопок последних лет показано, сколько новых исторических данных можно получить даже для такого хорошо обеспеченного письменными источниками объекта как Санкт-Петербург. Одновременно обращается внимание на проблемы охраны культурного слоя в условиях динамично развивающегося мегаполиса.
Lapshin V. A., Solovyova N. F. Problems of cultural layer protection in urban metropolitan conditions (with particular reference to St. Petersburg)
Keywords: archaeology of Modern Age, St. Petersburg, cultural layer protection.
Archaeology of the Modern Age has long been on the periphery of researchers’ attention. Using recent excavations as an example, the paper demonstrates that archaeology is able to provide a lot of new historical data even for an object whose past is replete with written sources of information, as is the case with St. Petersburg. Particular attention is drawn to the problems associated with the protection of cultural layer in a dynamic and rapidly developing metropolis.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-158-170
ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ
FROM THE HISTORY OF SCIENCE
Астахов С. Н. Исследования палеолита в Туве в 1999–2012 гг.
Ключевые слова: палеолит Тувы, этапы изучения, Саяно-Тувинская экспедиция, ашель, мустье.
Статья посвящена изложению итогов работ по палеолиту в Туве на протяжении последнего времени. После завершения деятельности Саяно-Тувинской экспедиции изыскания по древнекаменному веку проводились эпизодически. В 1999 г. экспедиция под руководством А. П. Деревянко посетила нижнепалеолитические пункты на юге республики. В 2000 г. автором велось обследование известных местонахождений на Хемчике с геодезической привязкой памятников. В 2011 г. совместно с Х. Като (Япония) автором была проведена разведка по Каа-Хему, Чадану и Хемчику, а в 2012 г. — изучена долина р. Ээрбек. При этом был открыт ряд памятников, относящихся к среднему палеолиту.
Astakhov S. N. Paleolithic studies in Tuva in 1999–2012
Keywords: Paleolithic, Tuva, stages of research, Sayano-Tuvinskaya Expedition, Acheulean, Mousterian.
The paper describes the main results of Paleolithic studies that were conducted in Tuva from 1999 through 2012. There have been only occasional studies of Paleolithic after the Sayano-Tuvinstaya Expedition ceased its works. In 1999 an expedition headed by A. P. Derevianko visited Lower Paleolithic occurrences in the south of the republic. In 2000 the author studied the Paleolithic sites of the Khemchic river. In 2011 the author jointly with H. Kato (Japan) carried out a reconnaissance in the Kaa-Khem, Chadan and Khemchic valleys, and in 2012 in the Eerbek valley, which resulted in the discovery of a number of Middle Paleolithic sites.
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-171-174
Виноградов Ю. А. Памяти И. Б. Брашинского. К 90-летию со дня рождения
Ключевые слова: история науки, античная археология.
Статья посвящена описанию жизненного пути и пути в науке выдающегося советского археолога и антиковеда И. Б. Брашинского (1928–1982).
Vinogradov Yu. A. To the memory of I. B. Brashinsky. On the occasion of the 90th birth anniversary
Keywords: history of science, classical archaeology.
The paper describes the life and scientific activity of the outstanding Soviet archaeologist and antiquity researcher I. B. Brashinsky (1928–1982).
DOI: 10.31600/2310-6557-2018-18-175-181
Брашинская Н. И. Неизвестное о моем отце и семье Брашинских
Brashinskaya N. I. Unknown facts about my father and the Brashinskys family
ХРОНИКА
CHRONICLE
Горончаровский В. А., Кашаев С. В. Заседание Отдела истории античной культуры ИИМК РАН, посвященное памяти И. Б. Брашинского (1928–1982)
Goroncharovsky V. A., Kashaev S. V. Session of the Department of the History of Classical Culture of IHMC RAS dedicated to the memory of I. B. Brashinsky (1928–1982)
Горончаровский В. А., Кашаев С. В. Заседание Отдела истории античной культуры ИИМК РАН, посвященное памяти В. И. Денисовой (Пругло) (1929–2016)
Goroncharovsky V. A., Kashaev S. V. Session of the Department of the History of Classical Culture of IHMC RAS dedicated to the memory of V. I. Denisova (Pruglo) (1929–2016)
