Записки ИИМК РАН. Вып. 16. СПб, 2017 г. Аннотация
В № 16 «Записок ИИМК РАН» представлены научные работы, отражающие новейшие открытия и исследования в области археологии и древней истории. В работе А. М. Родионова и Н. И. Платоновой впервые проведено сравнительное трасологическое изучение нескольких групп орудий на пластинах, характерных для кремневых индустрий верхнепалеолитических стоянок Костёнки 8/II и 11/II. Статья А. В. Фрибуса и С. П. Грушина посвящена вопросам реконструкции оформления неолитического костюма в Древней Сибири. Л. Б. Кирчо публикует новые материалы начала периода позднего энеолита из раскопок Алтын-депе в Южной Туркмении. Комплексный анализ всех радиоуглеродных дат окуневской культуры проведен в работе А. В. Полякова. Статья И. С. Жущиховской посвящена изучению технологии изготовления керамики юга Дальнего Востока методом оптико-электронной микроскопии. Изучение двух кавказских фибул раннего железного века позволило Е. Е. Васильевой и М. Т. Кашубе выявить место и значение этих находок в костюме разных групп древнего населения Кавказа. Работы А. С. Намойлик, Е. В. Кузнецовой, а также Н. А. Павличенко и О. Ю. Соколовой посвящены различным аспектам анализа эпиграфических данных на артефактах античного времени. В статье Е. П. Королевой и А. Н. Егорькова изучены типология и состав стекла бус курганного могильника Восход в Белоруссии. В работе С. В. Белецкого с соавторами публикуются новые древнерусские свинцовые пломбы домонгольского времени из Курска. Научная биография А. А. Иессена — выдающегося исследователя древностей Кавказа, написана В. А. Алёкшиным для раздела «Из истории науки». В разделе «Хроника» В. Я. Стёганцевой дана информация о Круглом столе, проведенном в 2016 г. и посвященном 80-летию со дня рождения С. Н. Братченко. Юбилею выдающегося исследователя Русского Севера О. В. Овсянникова посвящена статья А. Е. Мусина с соавторами в разделе «Персоналии». Издание адресовано археологам, культурологам, историкам, музееведам, студентам исторических факультетов вузов.
The 16th issue of the «Transactions of IHMC RAS» contains papers dealing with the newest discoveries and investigations in archaeology and ancient history. A. M. Rodionov and N. I. Platonova present the first results of the traceological study of several groups of blade tools typical of the Upper Paleolithic flint assemblages of Kostenki 8/II and 11/II. The paper by A. V. Fribus and S. P. Grushin is devoted to the reconstruction of a Neolithic costume from Siberia. L. B. Kircho introduces new Late Eneolithic materials from the excavations of Altyn-depe in South Turkmenistan. A. V. Polyakov’s paper deals with the complex analysis of radiocarbon dates available for the Okunev culture. The work by I. S. Zhushchikhovskaya is devoted to the study of pottery manufacturing technology in the south of the Far East with the use of electron microscopy. The analysis of two Caucasian Early Iron Age fibulae allowed E. E. Vasilieva and M. T. Kashuba to determine the place and role of these objects in the costume of different groups of ancient Caucasian people. The studies by A. S. Namoilik, E. V. Kuznetsova, as well as N. A. Pavlichenko with O. Yu. Sokolova are devoted to various questions associated with the analysis of epigraphic materials of the Classical period. E. P. Koroleva and A. N. Egorkov describe the typology and chemical composition of glass beads from the burial mound of Voskhod in Belarus. S. V. Beletsky with coauthors introduce new Old Russian lead seals found in Kursk and dated to the pre-Mongol time. The section «From the History of Archaeology» contains V. A. Alekshin’s paper about A. A. Iessen — an outstanding researcher of Caucasian antiquities. V. Ya. Stegantseva in the chronicle section reports on the Round Table dedicated to the 80th birth anniversary of S. N. Bratchenko. The paper by A. N. Kirpichnikov, A. E. Musin, A. A. Peskova is dedicated to the jubilee of the outstanding researcher of the Russian North Oleg Ovsyannikov. The volume is intended for archaeologists, culturologists, historians, museum workers, and students of historical faculties.
СТАТЬИ
RESEARCH PAPERS
А. М. Родионов, Н. И. Платонова. Сравнительный анализ пластинчатого инвентаря культурных слоев Костёнки 8/II и Костёнки 11/II: трасологический аспект
Ключевые слова: верхний палеолит, граветт, кремневая индустрия, Костёнки 8/II, Костёнки 11/II, трасология, функциональный анализ.
Кремневые индустрии Костёнки 8/II и 11/II относятся к граветтоидному технокомплексу. Несмотря на определенные хронологические различия, в индустриях обоих памятников наблюдается немало общих черт (притупливающая ретушь, прием резцового скола, микропластинки, острия на пластинах и т. д.). Однако каменный инвентарь обеих стоянок никогда не сопоставлялся с точки зрения функционального применения тех или иных типов орудий. В настоящей статье излагаются результаты впервые проведенного трасологического анализа и сравнения нескольких групп орудий на пластинах, характерных для обоих памятников. В результате выяснилось, что одни и те же типологические группы на разных памятниках, при всем сходстве внешнего облика инвентаря, не закрепляют за собой одинаковую функцию. Их использование осуществлялось совершенно по-разному.
A. M. Rodionov, N. I. Platonova. Comparative analysis of blade products from Kostenki 8, layer II, and Kostenki 11, layer II: traceological aspect
Keywords: Upper Paleolithic, Gravettian, flint industry, Kostenki 8/II, Kostenki 11/II, traceology, functional analysis.
Flint industries of Kostenki 8/II and Kostenki 11/II belong to the Gravettoid technocomplex. Despite some chronological differences, the industries of both sites have much in common (blunting retouch, burin blow technique, microblades, points on blades, etc.). However, the stone assemblages of both sites have never been compared regarding functions of particular types of tools. The paper presents the results of the first traceological analysis aimed at the comparison of several groups of tools made on blades, which are characteristic of the two assemblages. It is shown that as similar as they are, typologically identical tools from different sites do not have identical functions. They were used in quite different ways.
А. В. Фрибус, С. П. Грушин. Перья птиц в системе оформления неолитического костюма (по материалам могильника Чумыш-Перекат на юге Западной Сибири)
Ключевые слова: неолит, Алтай, Причумышье, кузнецко-алтайская культура, шаманизм, реконструкция костюма, палеозоология.
Чумыш-Перекат — новый грунтовый могильник, который исследуется совместной экспедицией Кемеровского ГУ и Алтайского ГУ с 2014 г. Памятник содержит материалы позднего неолита, эпохи бронзы, раннего железного века, средневековья. К неолитической эпохе отнесено 11 погребений, которые имеют много общего с материалами хорошо известных могильников лесостепного и предгорного Алтая: Большой Мыс/Иткуль, Усть-Иша, Тузовские бугры, Фирсово XI, Новоалтайск-Развилка и др. Погребение № 13 (рис. 1, 2) выделялось относительным богатством сопроводительного набора (каменный нож, отщеп, костяное острие, украшения) и особой погребальной конструкцией, в которой были использованы ветки деревьев. В статье рассматривается комплекс предметов, расположенных в области таза и бедренных костей погребенного (рис. 1, 5) — оторочка пояса или края одежды из 33 просверленных зубов канисовых, две пястно-запястные кости (пряжки) довольно крупной птицы и костяное изделие. Даются различные интерпретации данного комплекса в связи с реконструкцией отдельных элементов древнего костюма (рис. 1, 3, 4). Центральное место в этом наряде занимали закрепленные у правого бедра погребенного длинные маховые перья птицы. Образ птицы занимает особое место в мифологии и верованиях многих сибирских народов и играл важную роль в оформлении шаманского костюма и ритуальных практиках. Традиция использования частей крыльев птиц для оформления неолитического костюма зафиксирована впервые, что может указывать на особый статус погребенного.
A. V. Fribus, S. P. Grushin. Bird feathers in the makeup of a Neolithic costume (based on the materials of the Chumysh-Perekat cemetery in the south of West Siberia)
Keywords: Neolithic, Altai, Chumysh area, Kuznetsk-Altai culture, shamanism, costume reconstruction, paleozoology.
Chumysh-Perekat is a new burial ground which has been studied by a joint expedition form the Kemerovo and Altai state universities since 2014. The site contains Late Neolithic, Bronze Age, Early Iron Age and medieval materials. The Neolithic period is represented by 11 burials, which have much in common with materials of the well known cemeteries from the forest-steppe and submontane parts of Altai: Bolshoi Mys/Itkul, Ust-Isha, Tuzovskie Bugry, Firsovo XI, Novoaltaisk-Razvilka, etc. Burial no. 13 (Fig. 1, 2) stands out for its relatively rich accompanying inventory (a stone knife, a flake, a bone point, adornments) and an original grave construction built with the use of twigs. The paper deals with the group of objects found near the pelvis and thighs of the corpse (Fig. 1, 5): belt or dress edging consisting of 33 perforated canid teeth, two carpometacarpal bones (buckles) of a big bird, and a bone article. The authors provide different interpretations of this assemblage dependant on the reconstruction of various elements of the ancient costume (Fig. 1, 3, 4). The central role in this attire belonged to the long flight teathers of a bird attached at the right thigh of the buried person. The bird image occupies a special position in the mythology and beliefs of many Siberian peoples. It played an important role in the shaman costume and ritual practices. The use of parts of bird wings in the Neolithic costume is reported here for the first time. It may be indicative of a special status of the buried person.
Л. Б. Кирчо. К датировке геоксюрского комплекса (новые данные из Алтын-депе в Южной Туркмении)
Ключевые слова: Южная Туркмения, Алтын-депе, cредний и поздний энеолит, периодизация, геоксюрский комплекс, стратиграфия, радиоуглеродное датирование.
Развитие древнеземледельческой культуры на юго-западе Средней Азии в периоды среднего и позднего энеолита (времени Намазга II–III) проходило в условиях интенсивных культурных взаимодействий в период позднеурукской и протоэламской экспансии (вторая половина IV — начало III тыс. до н. э.). Эти взаимодействия, обусловленные, вероятно, добычей и обменом (торговлей?) камнем (лазуритом, алебастром и др.) и металлом, которые доставлялись при посредничестве населения среднеазиатского и иранского регионов в центры Переднего Востока, послужили основой формирования древних торговых путей в Средней Азии — будущих трасс Великого Шелкового пути. В 2014 г. на Алтын-депе в Юго-Восточной Туркмении были изучены напластования горизонта 13 раскопа 5, материалы которых (рис. 1–4) находят ближайшие аналогии в геоксюрском комплексе горизонта 1 раскопа 1 поселения Геоксюр 1, а также раскопа 1 и шурфа 1 поселения Чонг-депе времени раннего Намазга III. Получена также новая серия радиоуглеродных дат (таблица), значения которых находятся в широких пределах 3400–2470 гг. сal BC. Представляется, что для периодов позднего Намазга II — Намазга III Юго-Восточной Туркмении (раннегеоксюрский, геоксюрский и постгеоксюрский комплексы) наиболее обоснованными остаются датировки, предложенные по результатам анализа стратиграфии и мощности культурных напластований Алтын-депе, а также сопоставлений с памятниками Ирана и Афганистана — около 3300–2800/2700 гг. до н. э.
L. B. Kircho. Towards the dating of the Geoksyur complex (new data from Altyn-depe in South Turkmenistan)
Keywords: Middle and Late Eneolithic, Geoksyur complex, Altyn-depe, South Turkmenistan, periodization, stratigraphy, radiocarbon dating.
The development of the early farming culture in the southwest of Central Asia during the Middle and Late Eneolithic (Namazga II–III time) was accompanied by intensive cultural interactions in the period of Late Uruk and Proto Elamite expansion (second half of the IV — beginning of the III mil. BC). These interactions, which were probably caused by the exchange (trading?) of stones (lazurite, alabaster, etc.) and metals brought through Central Asia and Iran to the Near Eastern centers, served as the basis for the formation of ancient trade routes in Central Asia, including a number of future tracks of the Great Silk Road. In 2014, horizon 13 of excavation area 5 was studied at Altyn-depe in Southeastern Turkmenistan. The materials of this horizon (Fig. 1–4) find their closest analogies in the Geoksyur assemblage of horizon 1, found in excavation area 1 and test pit 1 of the Chong-depe settlement dated to the early Namazga III time. In addition, a new series of radiocarbon dates was obtained, which range between 3400–2470 сal BC. It appears that the dates which were suggested for the late Namazga II — Namazga III periods (Early Geoksyur, Geoksyur, and post-Geoksyur assemblages) on the basis of stratigraphic observations and comparisons with Afghan and Iranian sites (ca. 3300–2800/2700 BC) remain the most reliable ones.
А. В. Поляков. Радиоуглеродные даты окуневской культуры
Ключевые слова: эпоха бронзы Южной Сибири, окуневская культура, радиоуглеродное датирование, относительная хронология, Минусинские котловины.
В статье анализируются все известные на данный момент радиоуглеродные даты окуневской культуры (бронзовый век Минусинских котловин). Всего насчитывается 50 определений возраста образцов, по которым имеется первичная информация, позволяющая провести их калибровку по единой схеме. Обработка первичных дат проведена в программе OxCal 4.3 с использованием кривой IntCal 13. В публикации изложена история изучения хронологии окуневской культуры, проведена критика источников и представлены результаты анализа собранных дат. Согласно имеющимся радиоуглеродным датам возраст окуневской культуры в настоящее время определяется в пределах 26–18 вв. до н. э. Однако есть основания считать, что со временем верхняя граница этого периода может заметно «омолодиться». Исследование показало, что период сосуществования афанасьевской и окуневской культур составляет не более 100 лет, что подтверждает гипотезу об их последовательной смене. В составе окуневской культуры удалось определить хронологию ее отдельных этапов: уйбатский — 26–23 вв. до н. э., черновский — 22–20 вв. до н. э., разливский — начиная с 19–18 вв. до н. э. Самым сложным является вопрос о соотношении окуневской и федоровской культур. На сегодняшний день для решения этой проблемы недостаточно информации.
A. V. Polyakov. Radiocarbon dates of the Okunev culture
Keywords: Bronze Age, South Siberia, Okunev culture, radiocarbon dating, relative chronology, Minusinsk depressions.
The paper analyses all the radiocarbon dates available for the Okunev culture (the Bronze Age of the Middle Yenisey valley). Altogether, there are 50 age determinations obtained on samples having secure basic information sufficient to calibrate these dates following a common procedure. The primary data processing was done using the OxCal 4.3 program based on the IntCal 13 calibration curve. The author describes the history of the study of the Okunev culture chronology, gives a critical assessment of the available sources of information, and presents the results of his analysis of the collected radiocaron dates. These dates make it possible to place the Okunev culture within the period from the 26th to the 18th c. B. C. However, there are grounds to believe that with time the upper limit of this period may «get younger». The study has shown that the period of co-existence of the Afanasievo and Okunev cultures does not exceed 100 years, which confirms the hypothesis that they were consecutive in time. Different stages of the Okunev culture can be dated as follows: Uibat stage — 26–23 cc. B. C., Chernovo stage — 22–20 cc. B. C., Razliv stage — 19–18 cc. B. C. The question abour the interrelation between the Okunev and Fedorovo cultures is most complicated one. The evidence at hand is not enough to resolve this problem.
И. С. Жущиховская. Опыт применения электронной микроскопии в изучении археологической керамики юга Дальнего Востока
Ключевые слова: сканирующая электронная микроскопия, керамика, микроструктура, водопоглощение, температура обжига, юг Дальнего Востока, период палеометалла, эпоха средневековья.
Метод сканирующей электронной микроскопии (scanning electron microscopy) применен с целью получения информации по температурным режимам обжига глиняной посуды на юге Дальнего Востока в период палеометалла и в эпоху средневековья. Исследованы образцы керамики из памятников янковской культуры (IX — IV–III вв. до н. э.), кроуновской культуры (IV–V вв. до н. э. — III–IV вв. н. э.), государства Бохай (Bohai) (698–926), империи чжурчжэней Цзинь (Jin) (1115–1234) на территории Приморья, а также из памятника Нынсанри-сачжи (VI–VII вв., период Троецарствия: Three Kingdoms) на полуострове Корея. В результате изучения выявлены несколько вариантов микроструктуры керамики: 1 — без признаков спекания (sintering) и витрификации (vitrification) (рис. 1); 2 — с признаками спекания (рис. 2, 1, 2); 3 — с признаками начальной витрификации (initial vitrification) (рис. 3, 1, 2); 4 — с признаками экстенсивной витрификации (extensive vitrification) (рис. 4, 1–4); 5 — с признаками почти полной витрификации (almost total vitrification) (рис. 5). Каждый из вариантов интерпретируется как индикатор определенной температуры обжига. Температуры обжига в гончарстве периода палеометалла определены в интервале 700–800 °С, на более позднем этапе — до 900 °С в окислительной среде. Для гончарства эпохи средневековья в Приморье с учетом восстановительной среды, снижающей термический порог развития витрификации в глине, рабочие температуры обжига определены от 750 до 900 °С или несколько выше. Для гончарства Кореи периода Троецарствия определены температуры обжига в интервале от 750 до 1050 °С.
I. S. Zhushchikhovskaya. Experience of using scanning electron microscopy in the study of archaeological ceramics from the southern Far East
Keywords: scanning electron microscopy, ceramics, microstructure, water absorption, firing temperature, southern Far East, Paleometal period, Medieval epoch.
The method of scanning electron microscopy was used to obtain information about the temperatures of pottery firing in the southern Far East in the Paleometal and Medieval periods. The study sample included specimens of clay vessels from the Yankovskaya culture (IX — IV–III cc. BC), Krounovka culture (IV–V cc. BC — III–IV cc. AD), the State of Bohai (698–926) and Jin Empire (1115–1234) in Primorye, as well as Nynsanri-sachzhi site (VI–VII cc., Three Kingdoms period) in the Korean peninsula. As a result several types of ceramic microstructure were identified: 1 — without any signs of sintering and vitrification (fig. 1); 2 — with signs of sintering (fig. 2, 1, 2); 3 — with signs of initial vitrification) (fig. 3, 1, 2); 4 — with signs of extensive vitrification (fig. 4, 1–4); 5 — with signs of almost total vitrification (fig. 5). Each of these variants is interpreted as an indicator of a certain firing temperature. Firing temperatures typical of pottery making of the Paleometal period ranged within an interval of 700–800 °С, or up to 900 °С at the latest stage, in oxidation atmosphere. The Medieval pottery of Primorye was fired under the temperature ranging from 750 °С to 900 °С or slightly more. The firing temperatures determined for the Three Kingdom period pottery of Korea vary between 750 °С and 1050 °С.
Е. Е. Васильева, М. Т. Кашуба. Разыскания по двум кавказским фибулам раннего железного века
Ключевые слова: Кавказ, ранний железный век, фибула, классификация, хронология, доколонизационные контакты.
В статье вводятся в научный оборот две кавказские фибулы раннего железного века, которые хранятся в фондах Государственного Эрмитажа. По каждому изделию дается история попадания в хранение, описание, анализ металла, аналогии, датировка. Применение культурно-исторического подхода позволило выявить место и значение этих находок в костюме разных групп древнего населения Кавказа. Бронзовая фибула из Кобанского могильника (рис. 1, 2) по своим характеристикам (в том числе следам ремонта — рис. 2) обнаруживает полное сходство с фибулой из этого же памятника из собрания Э. Шантра (рис. 3), которая хранится в Национальном музее археологии в Сен-Жермен-ан-Ле (Франция). Обе фибулы с тремя скульптурными головками баранов, вероятно, были парными (рис. 4, 1, 2). Эти престижные изделия входили в состав парадного костюма человека высокого социального ранга. Предварительно фибулы датируются второй половиной VIII — VII в. до н. э., а в общей схеме развития дуговидных фибул Кавказа их можно выделить в отдельный вариант. Обстоятельства обнаружения бронзовой фибулы из Нового Афона (рис. 5) показывают, что в Колхиде отсутствует вторая аналогичная фибула: речь должна идти об одном изделии из Нового Афона/Пcырцха. Для всех исследователей очевидно эгейское происхождение этой фибулы, которая была отнесена к типу ладьевидных (a navicella). Ее датировка рубежом IX/VIII — VIII в. до н. э. свидетельствует о наличии доколонизационных контактов Кавказского региона с Эгеидой и Средиземноморьем. Несмотря на отсутствие прямых аналогий в Средиземноморье, она составляет вместе с другими находками на Кавказе отдельный вариант ладьевидных фибул. Одежда с такой фибулой или мастера — выходцы из Эгейского бассейна или работающие по образцам фибульного производства Эгеиды — могли попасть в Колхиду вследствие морского сообщения, существовавшего в конце II тыс. до н. э. в восточной части Средиземноморья, а также между Средиземным и Черными морями.
E. E. Vasilieva, M. T. Kashuba. Investigations concerning two Caucasian fibulae of the Early Iron Age
Keуwords: Caucasus, Early Iron Age, Fibula, classification, chronology.
The paper introduces two Caucasian fibulae of the Early Iron Age from the collection of the State Hermitage. The authors provide information on how each fibula found its way to the museum, give their descriptions, analysis of metals, discuss analogies and dating. The bronze fibula from the Koban cemetery (Fig. 1, 2) in all of its characteristics (including traces of repairment — Fig. 2) shows full similarity with the fibula from the same assemblage, which belongs to E. Chantre’s collection (Fig. 3), stored in the National Museum of Archaeology at Saint-Germain-en-Laye (France). Both fibulae with three sculptured ram heads seem to have formed a pair (Fig. 4, 1, 2). These prestigeous articles were elements of a parade costume associated with a high social rank. The fibulae can be tentatively dated to the second half of the VIII — VII c. B. C. In the general scheme describing the development of the arched Caucasian fibulae they can be classified as a distinct variant. The fibula found in Novy Afon (Fig. 5) seems to have no analogies in Kolkhida. The Aegean origin of this fibula, ascribed to the type of boat-shaped, is clear to all researchers. Its dating to the turn of the IX/VIII — VIII c. B. C. testifies to the existence of pre-colonial contacts between the Caucasus and the Aegean-Mediterranean region. Despite the absense of direct analogies in the Mediterranean area, it (together with other finds from the Caucasus) constituttes a distinct variant of the boat-shaped fibulae. The clothing with such a fibula — or craftsmen of the Aegean descent, or those who copied the Aegean specimens — could come to Kolkhida through the maritime traffic between the Mediterranean and Black seas which existed at the end of the II mil. B. C.
А. С. Намойлик. К вопросу о ценах на гончарную продукцию в Нимфее в V–IV вв. до н. э.
Ключевые слова: граффити, торговые метки, цифровые обозначения, чернолаковая керамика, античная торговля, древнегреческая эпиграфика Северного Причерноморья, Нимфей, V–IV вв. до н. э.
Из раскопок боспорского города Нимфея происходит несколько керамических сосудов с граффити, содержащих информацию о ценах на данные сосуды. Граффити представляют собой краткие цифровые обозначения в акрофонической системе, прочерченные преимущественно на аттических чернолаковых чашах. Тщательный анализ этих торговых меток и их сопоставление с более пространными надписями подобного рода, обнаруженными в других регионах античного мира, может пролить свет на вопрос о стоимости гончарной продукции в Нимфее классической эпохи. Граффито на донце аттического чернолакового килика V в. до н. э. следует понимать как «11 (киликов) за 2 обола», т. е. 2/11 обола за одно изделие (№ 1; рис. 1, 1). Надпись на чернолаковой чаше IV в. до н. э. является обозначением цены в одну драхму за 30 или более (до 49) чаш, т. е. от 1/8 до 1/5 обола за штуку (№ 2; рис. 1, 2). Символы на дне другой чернолаковой чашечки, скорее всего, обозначали стоимость в 5 халков, т. е. 5/8 обола за один сосуд (№ 3; рис. 1, 3). Аналогичный смысл могло иметь граффито, сделанное на донце красноглиняного кувшина из ямы конца V — начала IV в. до н. э. (№ 4; рис. 1, 4). В целом, цены, указанные на чернолаковых сосудах из раскопок Нимфея, укладываются в рамки имеющихся данных о стоимости посуды аттического производства в классический период. Небольшое количество чернолаковых чаш, выставляемых на продажу, скорее говорит в пользу того, что надписи были сделаны на вторичной стадии торговли, в Нимфее.
A. S. Namoilik. On the problem of pottery prices in Nymphaeum in the V–IV centuries B. C.
Keywords: graffiti, trade marks, numerical notation, black glazed pottery, ancient trade, ancient Greek epigraphy of the Northern Black Sea coastal region, Nymphaeum, V–IV centuries B. C.
The excavations of the Bosporan city of Nymphaeum yielded a number of ceramic vessels with graffiti, which contain information about the prices of these vessels. The graffiti are mainly associated with black glazed Attic bowls and consist of short numerical designations written in acrophonic system. The careful analysis of these trade marks and their comparison with more lengthy inscriptions of the same kind, found in other regions, can shed light on the question of pottery prices in Nymphaeum of the Classical period. Graffito on the bottom of an Attic black glazed cylix dated to the V c. B. C. should be understood as «11 (cylixes) for 2 obols», that is 2/11 obols for one item (No. 1; Fig. 1, 1). Inscription on a black glazed bowl of the IV c. B.C. designates that one drachm is the price for 30 or more (up to 49) bowls, that is from 1/8 to 1/5 obols for an item (No. 2; Fig. 1, 2). Symbols on the bottom of another small black-glazed bowl means most probably that it costed 5 chalkoi, i. e. 5/8 obols for one vessel (No. 3; Fig. 1, 3). The same meaning can be ascribed to graffito, made on the bottom of a redware jar found in a pit dated to the late V — early IV c. B. C. (No. 4; Fig. 1, 4). On the whole, the prices shown on the black glazed vessels from Nymphaeum are compatible with the previous data on the prices of Attic pottery of the Classical period. The small number of black glazed bowls offered for sale appears to suggest that the inscriptions were made during the second stage of the trade, in Nymphaeum.
Е. В. Кузнецова. О гончарных мастерских Херсонеса Таврического, исследованных В.В. Борисовой
Ключевые слова: Херсонес Таврический, керамические мастерские, амфоры, клейма.
В статье рассматриваются материалы из керамических мастерских Херсонеса Таврического, исследованных В. В. Борисовой в 1955–1957 гг. В результате раскопок были открыты две рядом расположенные мастерские с остатками девяти гончарных печей, из которых только две служили для обжига амфор. При расчистке печи № 1 было зафиксировано несколько фрагментированных херсонесских амфор (рис. 1). Особое внимание привлекает верхняя часть горла с клеймом астинома Героксена конца IV в. до н. э., обнаруженная в верхнем слое разрушенной печи. В печи № 2 было обнаружено шесть целых сосудов (рис. 2) вариантов I-Б, I-В и II-А. В заполнении печи также найден фрагмент горла с клеймом астинома Нанона конца IV — начала III в. до н. э. Гончарные печи мастерской № 2 были предназначены для обжига столовой посуды. Обнаруженный здесь амфорный материал, вероятно, использовался в технологическом процессе. Фрагментированные сосуды варианта II-А идентичны амфорам из печи № 2, что может говорить о синхронности функционирования и разрушения обоих помещений. Анализ материалов керамической эпиграфики и нумизматики позволяет говорить о том, что керамические мастерские № 1 и 2 (кроме печи № 9) были построены в последней четверти IV в. до н. э., а разрушены в конце 290-х — начале 280-х гг. до н. э. Привлечение архивных материалов позволило установить, что самая ранняя печь № 9 перестала функционировать около 320 г. до н. э.
E. V. Kuznetsova. On the ceramic workshops of Tauric Chersonesus studied by V.V. Borisova
Ketwords: Tauric Chersonesus, ceramic workshops, amphoras, stamps.
The paper deals with the materials from the ceramic workshops of Tauric Chersonesus, studied by V. V. Borisova in 1955–1957. Her excavations uncovered two adjacent workshops with remains of nine pottery kilns, only two of which served to fire amphoras. Kiln No. 1 yielded a unmber of fragmented Chersonesus amphoras (Fig. 1). Worthy of special attention is the upper part of a vessel neck bearing a stamp of the astynomos Geroksen of the late IV c. B.C. It was found in the upper layer of the destroyed kiln. Kiln No. 2 gave six intact vessels (Fig. 2) belonging to variants I-Б, I-В and II-А. In addition, the filling of the kiln contained a neck fragment with a stamp of the astynomos Nanon of the late IV — early III c. B.C. The kilns of workshop No. 2 were designed for firing tableware. The amphora fragments found here were probably used in the technological process. The fragmented vessels of variant II-А are identical to the amphoras from kiln No. 2, which may indicate that both structures were used and destroyed synchronously. The analysis of epigraphic and numismatic evidence makes it possible to assert that ceramic workshops No. 1 and No. 2 (except kiln No. 9) were built in the last quarter of the IV c. B.C. and destroyed in the late 290s — early 280s B.C. The oldest kiln (No. 9) ceased to function ca. 320 B.C.
Н. А. Павличенко, О. Ю. Соколова. Новые эпиграфические памятники из Нимфея
Ключевые слова: Нимфей, лапидарные надписи, манумиссии, датировочная формула, эпитафии, боспорские рельефы, Гелиос.
В статье публикуются две ранее не введенные в научный оборот лапидарные надписи. Остатки текста на небольшом фрагменте мраморной плиты (ГЭ, инв. № НФ.64.121) позволяют предположительно восстановить часть датировочной формулы, использовавшейся в боспорских манумиссиях I — начала II в. н. э., чему не противоречат палеографические особенности шрифта надписи. На стеле с текстом эпитафии Агафа, сына Гелия и рельефом (ВКИКМЗ, инв. № КЛ 2382), представлен всадник на спокойно стоящем коне перед женщиной, сидящей в высоком кресле. Подобные рельефы, c незначительными композиционными вариациями изображающие предстояние всадника перед сидящей в кресле богиней, достаточно часто встречаются на Боспоре в I — первой половине II в. н. э. Шрифт надписи и употребление ЛИ Ἥλιος позволяют датировать стелу I в. н. э.
N. A. Pavlichenko, O. Yu. Sokolova. New epigraphic inscriptions from Nymphaeum
Keywords: Nymphaeum, lapidary inscriptions, manumissions, dating formula, epitaphs, Bosporan bas-reliefs, Helios.
The paper presents two hitherto unpublished lapidary inscriptions. The remains of the text on a small fragment of a marble slab (State Hermitage, inventory No. НФ.64.121) permit to tentatively reconstruct a part of the dating formula, which was used in Bosporan manumissions of the I — early II c. A. D. The stele with the text of epitaph of Agaph, son of Helios (East Crimean Historical and Cultural Museum-Reserne, inventory No. КЛ 2382), bears an image of a rider with a horse calmly standing in front of a woman, sitting in a high arm-chair. Similar reliefs, featuring a rider standing in front of a sitting goddess, are rather common for Bosporus of the I — the first half of the II c. A. D. The lettering of the inscription and the use of ЛИ Ἥλιος permit to date the stele to the I c. A. D.
Е. П. Королёва, А. Н. Егорьков. Типология и состав стекла бус курганного могильника Восход
Ключевые слова: Беларусь, курганный могильник Восход, бусы, типология, состав стекла.
Курганный могильник Восход, в Могилевской обл. Беларуси, датируется концом X — началом XI в. Состав стекла бус из погребений этого могильника, определенный методом оптико-эмиссионной спектрографии, выявил разнообразие типов стекла: часть бисера и бусины с серебряной фольгой изготовлены из стекла, сваренного на золе галофитов, синие бусины-пронизки, окрашенные кобальтом, изготовлены из стекла на основе природной соды, а стекло большей части бисера — свинцовое, хорошо вписывающееся в рецептуру древнерусского стекла. Значительное присутствие среди бус в могильнике Восход импортных изделий свидетельствует о том, что в конце X — начале XI в. древнерусское стеклоделие переживало начало своего зарождения.
E. P. Koroleva, A. N. Egor’kov. Typology and chemical composition of glass beads from the Voskhod burial mound
Keywords: Belarus, Voskhod burial mound, beads, typology, glass composition.
The burial mound of Voskhod in the Mogilev region of Belarus is dated to the late X — early XI c. The optical emission spectrography of glass bead found in the graves has revealed various types of glass: a part of beads, including those with silver foil, are manufactured from halophytic ash, blue beads colored by cobalt are fabricated on the base of natural natron, white the majority of beads belong to lead glass, which fits well into the traditional recipe of Russian glass. The fact that the assemblage contains a considerable number of imported beads indicates that in the late X — early XI c. Old Russian glassmaking was still in its incipient stage.
С. В. Белецкий, Р. С. Веретюшкин, К. В. Горлов. Свинцовые пломбы из раскопок в Курске в 2016 г.
Ключевые слова: пломбы, раскопки, систематизация, княжеские знаки, Древняя Русь.
Свинцовые пломбы являются самыми массовыми сфрагистическими находками на территории древней Руси. К сожалению, информативные возможности этих предметов в полной мере не изучены. Хотя сами памятники находятся в поле зрения историков почти полтора столетия, до сих пор не установлено даже общее число находок. В статье публикуются 14 пломб домонгольского времени, найденные во время раскопок 2016 г. в Курском детинце. Вместе с пломбами, найденными при раскопках 2015 г. (Белецкий и др. 2017), сфрагистическая коллекция из Курского детинца достигла 54 экз. Среди княжеских знаков на публикуемых пломбах зафиксировано не менее двух, относящихся к ранее не известным типам. Вместе с находками 2015 г. число ранее не известных типов княжеских знаков достигло пяти. Благодаря находкам 2015 г., удалось выявить два ранее не фиксировавшихся сфрагистических разряда (IV/7, XII/1). Очевидно, что оперативное введение в научный оборот как новых находок, так и неопубликованных пломб, найденных в XIX–XX вв., является одной из первоочередных задач, стоящих перед отечественной исторической наукой.
S. V. Beletsky, R. S. Veretyushkin, K. V. Gorlov. Lead seals from the excavations in Kursk in 2016
Keywords: lead seals, excavations, systematization, princely symbols, Old Rus.
Lead seals are the most numerous sphragistic finds on the territory of Old Rus. Unfortunately, their informative features remain understudied. Despite the fact that these objects have been under attention of histrians for nearly a century and a half, even the total number of finds is still unknown. The paper presents 14 seals of the pre-Mongol period, found at the Kursk citadel in 2016. The joint collection of seals from the 2015 (Beletsky et al. 2017) and 2016 excavations consists of 54 items. At least two of the newly reported princely symbols belong to hetherto unknown types. Together with finds from the 2015 excavations the number of new types of princely symbols reaches five. Thanks to the 2015 finds two new sphragistic classes have been identified (IV/7, XII/1). It is evident, that the timely publication of both new finds and old seals found in the XIX–XX cc. is one of the urgent tasks for the future research.
ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ
FROM THE HISTORY OF ARCHAEOLOGY
В. А. Алёкшин. А. А. Иессен — выдающийся исследователь древностей Кавказа
Ключевые слова: А. А. Иессен, энеолит и бронзовый век Кавказа, древняя металлургия и металлообработка, научная биография.
Александр Александрович Иессен (11[23].07.1896–31.03.1964) — один из крупнейших археологов-кавказоведов. Участник Первой мировой (1916–1918) и Гражданской (1919–1920) войн. В 1922 г. поступил на историческое отделение факультета общественных наук ПГУ, а в 1923 г. перевелся на его археологическое отделение. Ученик А. А. Миллера. В 1925 г. окончил ЛГУ и в 1926 г. поступил в аспирантуру ГАИМК. Зачислен в штат ГАИМК 01.12.1929. Основное направление его исследований было связано с изучением древней металлургии и металлообработки на юго-западе СССР. Высокие творческие достижения позволили Ученому совету ЛГУ присудить А. А. Иессену степень кандидата исторических наук без защиты диссертации (28.06.1938). В послевоенный период он, продолжая изучение древней металлургии, внес фундаментальный вклад в решение проблем культурного развития Кавказа в древности. Ученый создал свою схему культурного развития этого региона, прежде всего — раннего бронзового века Кавказа и впервые выделил пласт кавказских культур предскифского времени. Последние десять лет жизни А. А. Иессен посвятил раскопкам древних и средневековых памятников Азербайджана, возглавив в 1953 г. Азербайджанскую (Орен-Калинскую) экспедицию ЛОИИМК/ЛОИА АН СССР и Института истории АН Азербайджанской ССР. Ученый скончался в Ленинграде 31.03.1964. Его открытия и публикации дали значительный импульс развитию археологии Кавказа и по праву вошли в сокровищницу мировой науки о древностях.
V. A. Alekshin. A. A. Iessen — an outstanding researcher of Caucasian antiquities
Keywords: A. A. Iessen, Eneolithic and Bronze Age of the Caucasus, ancient metallurgy and metalworking, scholarly biography.
Alexander Alexandrovich Iessen (11[23].07.1896–31.03.1964) — one of the leading authorities in archaeology of the Caucasus. Participant of the First World (1916–1918) and Civil (1919–1920) wars. In 1922 he entered the historical department at the faculty of social sciences of Petrograd University, and in 1923 transferred to the archaeological department. A pupil of A. A. Miller. In 1925 he graduated from Leningrad State University and in 1926 entered the post-graduate courses at the State Academy of the History of Material Culture (SAHMC). On December 1, 1929 he officially joined the staff of SAHMC. The main direction of his research was associated with the study of ancient metallurgy and metalworking in the southwest of the USSR. On June 28, 1938, the Academic Council of Leningrad State University honored his significant contribution to archaeology by awarding him the degree of Candidate of History without requiring him to defend his thesis. In the post-War period he made a seminal contribution to the study of the Caucasian cultural history in ancient times. He created an original scheme describing the development of cultures in this region (special emphasis was laid on the development of culture in the Early Bronze Age) and was the first who identified a group of cultures of the pre-Scythian time. The last five years of his life A. A. Iessen devoted to to the excavation of ancient and medieval sites of Azerbaijan. He died on March 31, 1964 in Leningrad. His discoveries and publications gave a strong impulse to the development of Caucasian archaeology and rightfully became a part of the world treasury of archaeological thought.
ХРОНИКА
CHRONICLE
В. Я. Стёганцева. Круглый стол, посвященный 80-летию со дня рождения С. Н. Братченко
V. Ya. Stegantseva. Round table dedicated to the 80th birth anniversary of S. N. Bratchenko
ПЕРСОНАЛИИ
PERSONALIA
А. Н. Кирпичников, А. Е. Мусин, А. А. Пескова. Олег Овсянников: опыт творческой биографии
А. N. Kirpichnikov, A. E. Musin, A. A. Peskova. Oleg Ovsyannikov: an essay of creative biography
